КИЕВ, ЦК КП/б/У
тов. Н. С. ХРУЩЕВУ
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
О настроениях среди польского населения
В связи с подписанием соглашения между Советским Правительством и Польским Комитетом Национального Освобождения и эвакуации польских граждан с территории Украины, а украинских – с территории Польши, в селах района среди населения проявляются различные настроения.
Отдельные польские семьи, возвратившись с Польши в свои села, выражают мнение о том, что в Польшу нам нет смысла ехать, так как семья наполовину украинская, наполовину польская /муж поляк, а жена украинка и наоборот/ и, что в Польше украинских женщин поляки встречают неприветливо, заявляя о том, что вы поляки, но нечистокровные.
В беседе с поляками села Балучин /их присутствовало 12 чел/, которые возвратились с Польши по вопросу указанного соглашения, выявилось, что они отрицательно относятся к переселенцам в Польшу. Одна женщина заявила “Если меня только убьют и вывезут мертво!!! – иначе я в Польшу не поеду. Я здесь родилась и выросла, меня советская власть наделила землей, я советскую власть уважаю, знаю ее законы, подчиняюсь им и буду их выполнять с честью”.
Присутствующие на беседе поляки обратились с просьбой к секретарю РК КП/б/У тов. Цмаку С. М. возвратить их землю и разрешить им заняться своим хозяйством.
Житель села Зашков, Заребник Михаил – 55 лет, малограмотный, по национальности поляк 5.X.1944 г. в беседе с крестьянами этого села заявил: “Я родился на Украине и помру на Украине, никуда не поеду. Жил я при польской власти, имел 2 морга земли, пришла Красная Армия в 1939 г., освободила меня от того рабства, которое было при польской власти, дала мен землю и я теперь живу в Советском Союзе, имею 4 морга земли и я себя считаю гражданином СССР”.
Лембарский Казимир – 45 лет, по национальности поляк, житель села Петричи, в беседе с крестьянами этого же села 2.X.1944 г. сказал: “Я в Польшу поеду лишь только потому, что хочу жить. Меня заставляют ехать бандиты, которые каждую ночь бывают у меня в квартире и грабят. Никогда бы я из Советского Союза не выехал, но заставляет само положение”.
30.IX.1944 г. в селе Петричи из Польши прибыла семья поляка – Темирского Бранислава Владимировича – 1922 года рождения. По приезду в село, бандиты убили мать, а зятя увели с собой в лес. В связи с совершившимся актом, Темирский в беседе с жителями села Красное заявил: “Я жил в селе Петричи все время. В 1943 г. Выехал в Польшу потому, что меня заставили бандеровцы. Теперь, когда пришла Красная Армия, я считал, что бандеровцев нет и приехал, но когда убили мою мать, я в Польшу не поеду, а пойду в Красную Армию, где буду бить немцев и бандеровцев, а в польскую армию я не пойду”.
Смолинский Эдиром – 30 лет, происходит из крестьян-бедняков, по национальности поляк, житель села Стинки, по вопросу переселения заявил: “Никуда я не поеду. Жил я при Польше бедно. Советская власть мне дала жизнь и я буду верно ей служить, пойду в Красную Армию, а в польскую армию не пойду”.
С другой стороны среди отдельных украинцев есть высказывания антисоветского характера, так, например:
Бандит УПА, проживающий на нелегальном положении в селе Зашков – Мудрейко Владимир, 1914 года рождения, украинец, происхождения из крестьян-кулаков, член ОУН, по вопросу эвакуации поляков среди населения говорит: “Если поляки не выедут, то я их сам здесь на Украине порежу”.
Житель села Стинки – Герасимяк Василий – 50 лет, украинец, при немцах был старостой, высказался: “Украинскому народу одинаково жить что при польской власти, что при московских большевиках”.
5.Х.1944 года в селе Зашков крестьянин-бедняк, украинец, беспартийный, малограмотный, Ящур Андрей в беседе с односельчанами по данному вопросу сказал: “Наше правительство сделало правильно, что украинцев забирают от поляков, а поляков переселяют в Польшу. Пусть Каждые национальности живут себе. Теперь украинцы будут все вместе, вот и будет национальная Украина, не то, что украинские националисты строят самостоятельную Украину – этого никогда не было и не будет”.
Одновременно сообщаем, что за последнее время с 25.ІХ.1944 г. на ст. Красне прибыло 4 эшелона поляков с польской территории, ранее проживавшие в Краснянском, Бусском, Глинянском и др. районах и расселяются в селах этих районов.
Ввиду того, что в момент уборки посевов многих польских семейств не было в селах, их посевы являлись бросовыми, поэтому последние были убраны крестьянами на условиях 25-30% за труд, остальной хлеб был передан в Заготзерно.
В селах Яворовского района отдельные крестьяне-поляки заявляют, что нам нечего ехать в Польшу, мы хотим остатся в Советском Союзе. Однако, действия бандеровцев до некоторой степени заставляют польских крестьян выехать в Польшу.
В Жовковском районе после проведенной массово-раз”яснительной работы о соглашению между правительством УССР и КПО – польское население начинает из”являть желание эвакуироваться. В настоящее время происходит составление списков, а также проводится подготовительная работа к практическому проведению переселения.
После приезда комиссия по организации переселения поляков, об”явления в газете условий и сроков эвакуации в г. Львове польское население, особенно реакционно-настроенные слои, начали готовится к переселению. Появились об”явления о продаже мебели и другого имущества тех, кто готовится переселению.
Необходимо отметить, что рабочие предприятий города, специалисты заводов и фабрик, которые работали на предприятиях в 1939–1941 году при советской власти и работают в настоящее время после освобождения Львова от немецких захватчиков, они хорошо помят и знают условия работы и жизни польского государства, условия немецкой оккупации в настоящее время отрицательно отностяся к эвакуации.
Так, например, при посещении мною ряда предприятий города (кожзаводы, обувная фабрика, хлебзавод, стеклозавод и тд), в беседе с рабочими и специалистами мне редко приходилось встретить рабочих или специалистов, которые бы заявили свое желание о выезде в Польшу.
В Сталинском районе города Львова в настоящее время проводится беседа о соглашении между правительством УССР и Польским комитетом национального Освобождения от 9.ІХ-1944 г.
Во многих случаях поляки заявляют, что время для переселения выбрано неудачно. Во-первых, Польша еще не освобождена от немцев и там идут бои. Во-вторых, подходит зима, все приготовили продукты, топливо, теперь все это надо оставлять. Некоторые заявляют, сто большевики плохие союзники и что вместо помощи и создания условий полякам, посылают их под пули.
Есть высказывание, что Советский Союз хочет уничтожить поляков и евреев – будут сажать в поезда и направлять прямо в Германию.
Один поляк заявил (фамилия не установлена): Советский Союз всегда защищал евреев, а теперь отсылает их в Польшу – нам евреи не нужны, пусть они останутся с вами”.
Домохозяйка СЕРПИНСКАЯ (муж работает дворником в мединституте), заявила: “Нас хотят послать за Сан, но мы не поедем, так как Львов был польским городом и будет, а если станут выселять силою, то будет резня и мы вас всех порежем”.
Профессор мединститута ВИЛЬЧИНСКИЙ говорит: “Куда я поеду, здесь жили деды и прадеды, я сам здесь родился и жил с детства, я люблю этот город и хочу в нем остатся”.
Многие поляки спрашивают можно ли уехать не в Польшу, а в Америку.
Задают так же вопросы, можно ли выехать в советские города Москву, Одессу.
В Железнодорожном районе около 300 человек уже подало заявления о выезде. В основном мелкие служащие. В беседах многие железнодорожные рабочие заявляют о своем нежелании выезжать из Львова.
Например, мастер цеха паровозоремонтного завода – ПАСТУХ заявил: “не зачем ехать, я здесь работаю, мне обеспечено существование, советские порядки мне нравятся, я хочу здесь остаться”.
Бухгалтер столовой МАТЕРКЛАС Иосиф Августович заявил: дураков много на свете, двадцатый век идет, сколько крови пролито, а тут люди выдумывают всякие национальные идеи. Если надо выехать, то будем ехать”.
Инженер фабрики им. Кирова ЛЕВАНДОВСКИЙ заявил: “Польская нация многострадальная и много терпит по свой собственной глупости. Для того, чтобы избавится от этого надо ехать в Польшу и последовать примеру советских народов”.
На многих собраниях в районе поляки совершенно не высказывают свои мнения по поводу соглашения и на предложение высказатся отвечают – молчанием. В районе националисты пытаются активно действовать. Например владелец частного магазина на Городецкой улице выставил на витрине портрета Пильсудского, Ридэ-Смиглы, королей польских.
В Шевченковском районе наиболее националистические элементы заявляют: «зачем нам уезжать отсюда, если большевики только временно оккупировали Львов, все равно они будут вынуждены уйти, а мы останемся”.
В Бродском районе зафиксированы следующие высказывания.
Гражданка села Старые Броды ГРОМЯК Галина Ивановна 26.ІХ заявила: “Я полька и это очень хорошо, что мы слышим, что согласно договора мы имеем возможность вместе спокойно жить. Одно плохо, что здесь мы имеем хозяйство, которое придется оставить, а там безусловно никакой помощи ожидать не приходится. Мы знаем, что правители Польши нас долго мучали. Это новое правительство не будет, а будет правительство, которое находится в Лондоне. Правительство Польши, находящееся в Люблине, правительство временное, а будет такое правительство какое захотят Англия и Америка”.
Учитель г. Броды ВОЖИНСКИЙ Мартиян Кирилович оказал следующее:
“Это Англия и Америка потребовали от Советского Союза заключить такий договор для того, чтобы создать Польшу более сильной. На Украине живет много поляков, а в Польше украинцев мало и если не сделать переселения, то Польша останется без поляков. Кроме этого правительство Советского Союза, высылая с Украины поляков, хочет чтобы Польша не претендувала на такие города как Львов”.
Изучая настроения польского населения в связи с переселениями можно сделать следующий вывод:
- Польские рабочие, беднота и середняки, которые наглядно на собственном опыте убедились, что советская власть это их власть, власть, которая обеспечивает их работой, создала нормальные бытовые и культурные условия для жизни, в своем большинстве заявляют о своем желании остаться в Советском Союзе.
- Часть реакционно-настроенного польского населения которая находится под влиянием польского эмигрантского правительства в Лондоне, пытается использовать переселение в целях разжигания националистических чувств остальных поляков, вызвать в их недоволтство советской властью, показать, что советская власть в Львове и западных областях Украины долго не будет, а поэтому полякам переселятся за Сан не следует.
СЕКРЕТАРЬ ЛЬВОВСКОГО ОБКОПА КП(б)У
(И. ГРУШЕЦКИЙ)
“14” октября 1944 г.
N 426
Цей звіт, підготовлений головою Львівського обкому та адресований Микиті Хрущову 14 жовтня 1944 року, оцінює настрої польського населення регіону через місяць після підписання польсько-радянської угоди про обмін населенням. Презентований як “доповідна записка про настрої”, документ містить цитати місцевих жителів, які ілюструють різноманітність думок щодо переселення. Звіт підкреслює, що процес був далеко не одностайним: переселення супроводжувалося ваганнями, страхами, амбівалентністю та вибірковим виконанням вимог. Хоча частина населення виявляла готовність до виїзду, рішення часто ґрунтувалися на прагматичних міркуваннях — безпеці, виживанні чи сподіваннях на кращі можливості, а не на ідеологічних мотивах. Таким чином, документ опосередковано розкриває труднощі, з якими зіткнулися радянські органи під час реалізації політики переселення. Вельми показовою є мова та термінологія, вжита у звіті: переселення описується офіційними термінами, як-от “евакуація”, що свідчить про прагнення радянської влади подати цю операцію у нейтральному або адміністративному ключі.
Проте до змісту записки слід ставитися критично. Невідомо, як і за яких обставин збиралися цитати, чи існували згадані особи насправді. Як і багато партійних документів, звіт формувався під впливом інституційної логіки: він відображає не так реальні “настрої” населення, як те, що вважалося політично доречним для передачі керівництву в Києві та Москві. Таким чином, документ радше розкриває категорії, якими радянські чиновники інтерпретували ситуацію та керували нею, аніж фактичний спектр думок польського населення Львова.
Згідно із концепцією Енн Лори Столер про колоніальні архіви, такі документи є не прозорим відображенням реальності минувшини, а артефактами бюрократичних та ідеологічних умов, що визначали те, що можна було записувати та передавати [1]. Отже, цінність записки полягає не лише в зафіксованих “голосах”, а й у тому, як вона висвітлює практики радянського управління та вибіркове конструювання місцевої реальності у повоєнному Львові.
[1] Ann Laura Stoler, “Colonial Archives and the Arts of Governance: On the Content in the Form”, у Archives, Documentation, and Institutions of Social Memory: Essays from the Sawyer Seminar, ред. Francis X. Blouin, University of Michigan Press, 2010